Сайт о музыке вообще
и о РОКе в частности...
Меню сайта
- Главная
- Направления рока
- История
- Энциклопедия рока (ч.1)
- Энциклопедия рока (ч.2)
- Музыка души(ч.1)
- Музыка души(ч.2)
- Музыка джунглей(ч.1)
- Музыка джунглей(ч.2)
- Музыка смерти(ч.1)
- Музыка смерти(ч.2)
- 100 альбомов советского рока(ч.1)
- 100 альбомов советского рока(ч.2)
- 100 альбомов советского рока(ч.3)
- 100 альбомов советского рока(ч.4)
- 100 альбомов советского рока(ч.5)
100 альбомов советского рока(ч.4)
И мы ее состряпали тут же - прямо на ходу».
«Все происходило под хиханьки-хаханьки, - вспоминает Порохня. - По-моему, мы с Тариком в «Гудбай, Америка» даже подпевали. Все было настолько бодро и в кайф, что попросту не с чем сравнивать. Это единственный альбом, который так писался - я потом еще много записей видел».
«На последней репетиции мы перепробовали несколько вариантов «Америки» - до тех пор, пока Комаров случайно не включил ритм bossa-nova, - вспоминает Умецкий. - Кнопки с reggae на Yamaha PS-55, кажется, не было вообще. И вдруг мы увидели, как все просто играется и получается само собой... Может быть, немного сладковато и попсово, но очень мелодично».
Записав «Гудбай, Америка», музыканты и не предполагали, что как бы между прочим создали гимн своего поколения. Того самого поколения, которое понимало, что что-то из этой жизни безвозвратно уходит, но не всегда понимало, что именно. «Америка» резко выделялась на фоне остальных песен, смысл которых был вполне очевиден, но почти непередаваем словами. Много мистики и минора, страха перед неизвестностью, навязчивых мыслей о смерти, декадентского пессимизма, порой переходящего в самооплакивание. Щемящее ощущение взгляда из-под воды, когда сдвинуты пропорции, нарушены масштабы, а очертания размыты.
В воздухе запахло высоким искусством.
Вся работа над «Невидимкой» была закончена 8 марта.
Домой музыканты возвращались сильно заросшие, с неизгладимым ароматом многодневных дегустаций портвейна.
«Я помню, как тщетно пытался провести дома параллель между «Невидимкой» и Международным женским праздником, - вспоминает Бутусов. - Без особых успехов я доказывал жене, что альбом посвящается ей - что, с моей точки зрения, должно было послужить оправданием, почему я в течение нескольких недель не появлялся в семье».
На следующий день после окончания записи прямо на квартире у Воробьева состоялось первое прослушивание «Невидимки».
Все приглашенные свердловские барабанщики, услышав звучание ритм-бокса, дружно высказались в том духе, что «это полное фуфло».
«Все происходило под хиханьки-хаханьки, - вспоминает Порохня. - По-моему, мы с Тариком в «Гудбай, Америка» даже подпевали. Все было настолько бодро и в кайф, что попросту не с чем сравнивать. Это единственный альбом, который так писался - я потом еще много записей видел».
«На последней репетиции мы перепробовали несколько вариантов «Америки» - до тех пор, пока Комаров случайно не включил ритм bossa-nova, - вспоминает Умецкий. - Кнопки с reggae на Yamaha PS-55, кажется, не было вообще. И вдруг мы увидели, как все просто играется и получается само собой... Может быть, немного сладковато и попсово, но очень мелодично».
Записав «Гудбай, Америка», музыканты и не предполагали, что как бы между прочим создали гимн своего поколения. Того самого поколения, которое понимало, что что-то из этой жизни безвозвратно уходит, но не всегда понимало, что именно. «Америка» резко выделялась на фоне остальных песен, смысл которых был вполне очевиден, но почти непередаваем словами. Много мистики и минора, страха перед неизвестностью, навязчивых мыслей о смерти, декадентского пессимизма, порой переходящего в самооплакивание. Щемящее ощущение взгляда из-под воды, когда сдвинуты пропорции, нарушены масштабы, а очертания размыты.
В воздухе запахло высоким искусством.
Вся работа над «Невидимкой» была закончена 8 марта.
Домой музыканты возвращались сильно заросшие, с неизгладимым ароматом многодневных дегустаций портвейна.
«Я помню, как тщетно пытался провести дома параллель между «Невидимкой» и Международным женским праздником, - вспоминает Бутусов. - Без особых успехов я доказывал жене, что альбом посвящается ей - что, с моей точки зрения, должно было послужить оправданием, почему я в течение нескольких недель не появлялся в семье».
На следующий день после окончания записи прямо на квартире у Воробьева состоялось первое прослушивание «Невидимки».
Все приглашенные свердловские барабанщики, услышав звучание ритм-бокса, дружно высказались в том духе, что «это полное фуфло».
